Гости Гойи из Тьмы

Танцоры не объясняют, не иллюстрируют серию офортов Гойи «Капричос», а проявляют вызванные офортами впечатления или ассоциации, которые позволяют им проследить мельчайшие движения в собственном теле. Сам Мин Танака так говорил о своей работе: «Я начинаю верить, что танец не является профессией. Первоначально он был чем-то близким к действию в результате порыва. По существу, быть шаманом – это своего рода профессия. И танцор является кем-то подобным. (…) Сущностное свойство танца, – то есть то, что делает танец танец, – вовсе не обязательно является видимым. (…) Мы можем сказать, что сама природа – это танец, а ведь природа объемлет собой самые разные формы жизни. Я чувствую, что должен держать своё тело в тесной связи с ними. Вода на рисовом поле отличается от воды, бегущей в реке. Танцовщик должен ощущать это в мельчайших подробностях – и применительно к собственному телу. (…) Надеюсь, в один прекрасный день зрители будут описывать мой танец словами, которые скорее соотносятся с миром природы, чем с областью эстетики. Например, «это было похоже на дерево, на облако

Московские мастер-классы Мин Танаки проводились не на земле, а на новеньком паркете в здании «Школы драматического искусства» на Сретенке. Результатом занятий стал спектакль "Los caprichos– гости Гойи из тьмы", поставленный японским хореографом с десятью русскими актерами. Зловещие гротески, навеянные офортами Гойи, слились в один тягучий кошмар. Японская медлительность сгладила взрывную экспрессию «Капричос». Флегматичные химеры и привидения медитировали вокруг испуганного художника (его роль исполнял Мин Танака). Русские актеры выглядели вполне профессионально. Только танца буто, показанного Танакой в его моноспектакле, в многофигурном «Los caprichos – гости Гойи из тьмы» было немного. Что вполне объяснимо – для овладения эзотерическим танцем требуется не десять дней, а вся жизнь.