Театр «Школа драматического искусства» (Москва)
|
|
Анатолий Васильев Валери Древиль (Франция) |
Анатолий Васильев поставил текст немецкого драматурга Хайнера Мюллера летом 2001 года в «Школе драматического искусства», в рамках III Всемирной Театральной Олимпиады. В 2002 году спектакль был показан в рамках проекта Академии Экспериментального Театра Academie Traversei в Париже, на фестивале Fabrica Europa (Флоренция, 2002), в Авиньоне (Франция, 2002), Виллербане (Франция), Ренне (Франция), Севилье, Гранаде, Милане, Амстердаме, Барселоне, в Антверпене на фестивале «Европалия. Россия».
Весной 2017 года в Страсбурге и Париже спектакль с участием Валери Древиль был показан в новой редикции.
Анатолий Васильев заставил меня увидеть Медею совершенно по-новому. Ради Ясона она бросила всё, убила брата, предала родителей, родину, а потом вернулась к истокам - к чарам, к богам.
Она исполняет ритуал. Чтобы забыть Ясона, ей надо стереть часть себя и их общих детей. Этот жест Васильев не приравнивает к убийству. Речь идет не о мести, а о жертве. И это все меняет. Ее действие становится похожим на белую магию. Жертва - не самоцель, а часть дороги, жизненный путь. Для Медеи это возвращение к невинности и собственному детству. Забота о душе. Медея проходит через свой миф, чтобы возродиться. Она больше не изгнанница, не чужая, не брошенная женщина. Она становится гибридным существом, «ни женщиной, ни мужчиной». Она превосходит пол, происхождение, возраст. Она выходит за свои границы, сжигает идолов, избавляется от всего.
Она исполняет ритуал. Чтобы забыть Ясона, ей надо стереть часть себя и их общих детей. Этот жест Васильев не приравнивает к убийству. Речь идет не о мести, а о жертве. И это все меняет. Ее действие становится похожим на белую магию. Жертва - не самоцель, а часть дороги, жизненный путь. Для Медеи это возвращение к невинности и собственному детству. Забота о душе. Медея проходит через свой миф, чтобы возродиться. Она больше не изгнанница, не чужая, не брошенная женщина. Она становится гибридным существом, «ни женщиной, ни мужчиной». Она превосходит пол, происхождение, возраст. Она выходит за свои границы, сжигает идолов, избавляется от всего.
Признаться, я не уверен, что эти пьесы приживутся на нашей сцене. Они могут показаться бездушными и бессюжетными - что ж, в каком-то смысле так оно и есть. "Я не верю, что история, имеющая логическое обоснование (фабулу в классическом смысле) , еще каким-то образом отражает действительность" - этот мюллеровский постулат цитируется в программке к спектаклю "Медея материал". Что же до "душевности" - все, что делает на сцене Валери Древиль, и все, что с нею происходит, можно свести к вытравлению этой самой душевности, к ее изничтожению, ее отрицанию.